Поездка в Уймонскую долину – это прямое продолжение нашей августовской Курайской экспедиции, одним из результатов которой было посещение Курайского «Магического камня» или «Камня Рериха». Из весьма познавательной экскурсии, проводил которую для нас Андрей Сопо, мы узнали еще одну – ключевую для нас информацию, о том, что, оказывается, подобный «Магический камень» расположен и в Усть-Коксинском районе. Вообще, по мнению Андрея, подобных «Магических камней» на Алтае несколько. Все они расположены у высочайших хребтов (и их вершин) Алтая. На камнях начертаны, так называемые, «символы Нового времени». Один символ являет собой «триединство прошлого настоящего и будущего», или символ «Знамени Мира» инициированный Н.К. Рерихом, где три окружности малого диаметра заключены в большую окружность. Второй символ показывает замкнутое в окружность изображение креста.
Со слов Андрея, про Уймонские «Магический камень» нам было известно только то, что «лежит он в русле Катуни и скрывается ею в большую воду. Обнажаются символы на камне в осеннее-зимнюю межень. Открытым для нас оставался вопрос точного местонахождения этого камня. Так как два подобных камня мы уже осматривали – в Курайской степи и в окрестностях Куюса, то сейчас мы поставили перед собой более сложную, почти сказочную задачу. Нам надо было «пойти туда – не зная, куда и найти то – приблизительно зная, что», где более-менее известна была только вторая часть этой присказки. Дождавшись осенних каникул, мы выехали в направлении Усть-Коксы, где планировали решить помимо основной, еще и другие задачи. Нам надо было «заглянуть» в гости к Виктору Николаевичу, в его салон-музей «Самоцветы», осмотреть доселе нам неизвестные Коксинские петроглифы и погостить у моей университетской подруги – Веры.
Но, как всегда в процессе любой экспедиции или поездки итогов оказывается значительно больше, чем поставленных изначально задач. Новые открытия нас уже ожидали в Усть-Кане и его окрестностях.
Так как выехали мы из Чемала рано, то в Усть-Кане были в районе полудня. В имеющееся в нашем распоряжении свободное время мы решили осмотреть Усть-Канскую церковь, что хорошо видна с тракта. Взобравшись на горочку, являющуюся, по все видимости, террасой, мы припарковались и направились к храму. Первое, что меня поразило – это желтые, только что распустившиеся цветочки, которые были хорошо заметны на фоне пожухлой октябрьской травы. Видимо, у местных лютиков сбился фенологический ритм, и для них уже началась очередная весна. Лаковые цветочки лютиков редко, но равномерно встречались по южному склону. Храм мы осмотрели со всех сторон. Его архитектура напомнила нам Мыютинскую церковь. Настоятель о. Вячеслав в краткой беседе подтвердил наши догадки. После мы осмотрели соседний мемориальный комплекс и отправились дальше своей дорогой. Мы проехали гору Ак-Таш, село Кырлык и, минуя очередной скальный массив с множеством пещер и гротов, нас осенило то, что этот знакомый нам массив – не просто обычная Канская гора, а точь-в-точь – каменный носорог! Мы решили подойти к нему ближе. У подножия Носорожьей горы протекает небольшая речка – Шиверта, которая уже подернулась льдом и на фоне соломенного цвета травы и коричневых стеблей курильского чая, который здесь в пойме образовывал целые заросли, она – речка, напоминала извивающегося белого питона-альбиноса, обходившего стороной каменную «морду носорога». Сняв в разных ракурсах Канского носорога, мы поехали далее в направлении Усть-Коксы.
Поздняя осень давала о себе знать. Повсюду господствовало межсезонье — уже не осень и еще не зима. Унылая пора завладела Алтаем. Ландшафты оголились, стали почти монотонными. Но, как только дорога подошла вплотную к реке Кокса, пейзажи преобразились. Перед нами предстала просто невероятная для конца октября картина: синяя река как бы прорисовывалась, обрамлялась белыми заберегами, поэтому смотрелась красиво на монохромном ландшафте. С перевала Громатуха все это выглядело еще грациознее: кружевные забереги извивались согласно береговой линии и уровню реки, превращая Коксу в центр зрительного притяжения всех проезжающих Уймонским трактом.
Вот, и Усть-Кокса. Весь вечер мы строили планы на предстоящую пару дней. Главных целей у нас было две. Во-первых, мы жаждали найти «магический камень», а во-вторых, стремились отыскать неведомые нам доселе — Коксинские петроглифы. С утра мы занимались посещением Верх-Уймонских музеев. Не без помощи своих знакомых, мы собрали целый банк данных знатоков местных достопримечательностей. Обзвонив всех поименно, мы нашли гида на экскурсию к петроглифам и в три часа дня, встретившись с гидом – Михаилом, поехали к подножию горы Лысуха, где и припарковали свою машину. Компания у нас образовалась просто замечательная, можно сказать — семейная. Михаил взял двух дочек, а наша семья была в полном составе. Всю дорогу Михаил нам рассказывал про Уймонскую долину и ее достопримечательности; замечательных людей, ее населяющих; новости культурной жизни. Шли мы сначала по грунтовой дороге, потом, свернув с нее влево, стали карабкаться по заросшему травой и кустарником крутому каменисто-скалистому склону. Две сестренки шли впереди, направляемые отцовскими рекомендациями. Мы с Ярославом карабкались вверх сзади. Центральную позицию между нами занимал Михаил, он всем раздавал рекомендации по направлению и способу движения. Чем выше мы поднимались, тем грандиознее становились открывающиеся перед нами виды. Катунский хребет, обрамляющий Уймонскую долину с юга, был сплошь усыпан снегом выше снеговой линии. В самой восточной части видимой горной панорамы возвышался Белухинский массив. Кое-где южный склон северного борта Уймонской долины был покрыт лиственничными перелесками, по верхушкам которых еще сохранилась желто-коричневая хвоя, что заметно скрашивало видимый пейзаж. Мы были почти у цели. Слева – виднелся весьма приметные скалы, образующие почти гротообразной сооружение. Поверхность правой скалы имела характерную для «рисования» структуру и цвет поверхности. Но я все никак не могла оторваться от созерцания Уймонских окрестностей. Почти плоское днище этой межгорной котловины, видимое с нашей смотровой площадки, занимала селитебная зона районного центра, ограничивали которую реки: Кокса и Катунь. Хорошо была видна стрелка рек. Протекая по ровному дну котловины, реки лентообразно меандрировали. Особенно извилистой была Катунь. После слияния Коксы и Катуни, русло реки раздваивалось, троилось, делилось на «рукава» и протоки. Солнце находилось уже в правой части видимого небосвода, прямо над Катунью (до ее слияния с Коксой). Поэтому сам хребет был подернут дымковой пеленой, что придавало видимому пейзажу особую изюминку. Все было прекрасно и грандиозно. Отснятые кадры выглядели нижеописанным образом. В левой их части красовались желтые верхушки лиственничных лесов Теректинского хребта. Основную часть горной панорамы занимала сизоватая, с большой долей пурпура, стена Катунских гор, увенчанная в верхней части белоснежной короной. На плоском и ровном днище долины петлеобразным орнаментом протекала Катунь. Правый край кадра образовывал скалистый уступ – где и были искомые петроглифы.
Сменив пару объективов я, наконец, смогла оторваться от съемки Белухинского массива и Уймонской долины и направилась к покрытой «коричневым загаром» скале, где все участники нашего похода уже рассматривали наскальные изображения. Эта скала с юго-запада была прикрыта другой каменной глыбой, образующей в послеполуденное время теневой занавес, скрывая петроглифы. Хорошо читаются среди сохранившихся изображений силуэты косуль. Вверху показан целый сюжет, но разобрать его персонажей, мне не удалось, как на месте, так и сидя дома за монитором компьютера. И еще: следов посещения этой писаницы любознательными туристами я не заметила. Это в прямом смысле укромное место. Сюда не ведут тропы, отсутствует бытовой мусор, и нет свежих надписей на скале. Есть только исписанное древними художниками полотно, да прекрасный пейзаж, вдохновляющий на творческий порыв этого самого художника, хотя движим он был, вероятнее всего, вполне естественными потребностями. Мы долго вглядывались в сохранившиеся контуры рисунков, пытаясь оценить как мастерство «ваятеля», так и сюжетную линию его «творческого замысла». После осмотра мы направились вниз, предварительно разделившись на две группы. Слава с Ярославом двинулись вниз – к машине, а я с компанией Михаила побрела к еще одному местонахождению петроглифов. Чтобы сократить время, мы пробирались к цели почти напролом. Михаил долго искал нужный камень, но найденные рисунки при визуальном осмотре я не могла считать древними петроглифами, уж сильно молоды они мне показались.
Вскоре мы «встали» на тропу и начали спускаться вниз. Вечерело. Солнце, закрытое облачной, слегка гофрированной завесой, окрашивало своим испускаемым светом эту занавесь в красноватые тона. Все время, пока я спускалась, в моей голове витала мысль о том, что этому атмосферному антуражу не хватает переднего плана. Есть все для чудного кадра: «седые панорамы гор», закатные цвета небосвода, рисунок облаков, но нет тех деталей, которые сделают кадр наиболее смотрибельным. И вот он – нужный акцент. Лучшего переднего плана я и придумать не могла! Небольшой ровный участок склона был сплошь покрыт чиевыми зарослями. Стебелек к стебельку — все они были наклонены к юго-востоку. Сухие метелки чия делали эту полянку насыщенно желтой, яркой, что сильно и стильно украшало видимый нами кадр. Фотография удалась особенно в том плане, что она передавала мое настроение от увиденной красоты.
Мы спустились вниз к машине. Еще некоторое время девочки бегали вокруг большого камня-валуна, выплескивая накопившиеся за экскурсию эмоции, и заряжаясь от окружающей нас Уймонской природы позитивом.
Этот второй день, проведенный в Уймонской долине, был насыщенным и удачным. После экскурсии к Коксинским петроглифам мы долго сидели и разговаривали с моей подругой Верой. Вспоминали события давно минувших лет…
Все эти два дня, находясь в Усть-Коксе, мы искали проводника, знающего месторасположение, так называемого, «Магического камня». В конечном итоге наши усилия увенчались успехом. В 9.30 31 октября мы с местным водителем-гидом – Андреем выехали на поиски этого, как оказалось, мало кому известного объекта. Искали его мы не слишком и долго. К имеющейся у нас информации, Андрей (со слов Екатерины) внес важное дополнение. Итак, мы намеревались найти камень с изображением «символов нового времени», который лежит в русле Катуни между двумя Ак-Кобинскими перевалами, затапливаемый в весенне-летнее время речной водой. Сначала мы исследовали берег Катуни у первого Ак-Кобинского перевала, затем переехали ко второму, где перед подъемом свернули с Уймонского тракта вправо на грунтовую дорогу, которая и привела нас к берегу. Мужчины пошли на разведку местности. Но не прошло и пяти минут, как они возвратились к машинам с довольными лицами и радостными криками. Мы с Ярославом выбрались из Газели, я взяла с собой рюкзак с фотоаппаратурой и мы спустились к галечному берегу реки. Камень был совсем небольшим и низким, высотой всего чуть более полуметра и почти треугольной формы. У камня были 2 почти совершенно ровные грани, нижней мы видеть не могли. Ориентированная к западу, сторона камня была большей по площади. На ней был изображен один из древнейших знаков — символ триединства «прошлого, настоящего и будущего». Диаметр большой окружности составлял 78 см, при этом, ее ширина составила 5,5 см. Диаметры маленьких кругов были равными друг другу и составили 13 см. На восточной – меньшей по размеру и более отвесной стороне камня хорошо было видно изображение «креста», правда, ограничивающая его окружность, с первого взгляда нами была неразличима. Длина креста составила 28 см. К камню прибило течением большое бревно, пройдя по которому можно было под удачным ракурсом сфотографировать этот «Магический камень» и нанесенные на его грани рисунки. В два фотоаппараты мы снимали и знаки катунско-уймонского камня, и целиком весь утренний пейзаж, и счастливые лица его нашедших. Интересно и то, на что я сразу обратила внимание. Во-первых, изображения кругов и окружности на Уймонском камне ориентированы на запад (з-юз), а изображение «креста» на восток, что ровно противоположно размещению на Курайском варианте подобного камня. Во-вторых, размер «креста» на камнях различен: Курайский знак в три раза меньше Уймонского, но на первом более отчетливо видна ограничивающая крест окружность. В- третьих, по всей вероятности, Уймонские символы не подновлялись, правда, стоит отметить, что камень около двух третей года залит водой.
При внимательном осмотре «рисунков» сразу видна разница в их технике исполнения на камне. Способ создания «креста» отличается от метода исполнения символа «единства прошлого, настоящего и будущего» («Рериховского символа», «Знамени мира»).
Около двух часов мы пробыли у этого места. Ярослав катался по льду прибрежной протоки, Слава рыбачил, а я пыталась анализировать имеющийся фактический материал. Практически сразу при визуальном осмотре камня, я обратила внимание на то, что плоская грань его, ориентированная к западу, словно бы указывала направление на небольшую часовню, что располагалась на Катунском берегу, примерно, в 1,5 километрах от него. Факт нахождения часовни меня заинтересовал настолько, что мы решили прокатиться до нее. Благополучно пройдя ворота, ограничивающие довольно большую территорию, мы подошли к часовне. Здание было небольшим, но очень добротным. Сложено оно было из огромных по диаметру бревен, чуть ли не вековых кедров. Обойдя часовню со всех сторон, мы заметили «признаки людского присутствия», поэтому незамедлительно направились им на встречу. Разговорившись с жителем, мы узнали, что территория эта принадлежит Подворью «Троице-Сергиевой Лавры». По мнению нашего собеседника, этот мужской скит расположен именно здесь, откуда, хорошо видна Филаретова гора.
Филаретова гора (1783 м ) — это главная природная достопримечательность села Мульта. Историческое предание рассказывает, что в конце 19 века проживал в этих краях отшельник Филарет, в юношестве носивший фамилию Железнов. Был он умелым плотником. До сих пор в Мульте стоят дома срубленные его руками. В старости заскорбил он об утрате людьми твёрдости в вере, избрал жизнь затворника. На горе он выстроил себе келью и не спускался более в село, проводя дни в молитве и посте. Пищу ему приносили родственники. Келья старца Филарета стала местом паломничества для его единоверцев. Власти обвиняли старца в гордыне и самолюбовании, видели в нем бунтовщика. Люди же нуждались в нем: бездетные женщины тайком поднимались на Филаретову гору (гора при жизни названная его именем) и просили о мольбе за них, больные шли к нему и выстаивали на коленях, ожидая выхода старца из кельи. Умер Филарет, по воспоминаниям старожилов, в 1907 году, причем сам он предсказал день и час своей кончины. С тех пор ходят люди на Филаретову гору молиться и собирать лекарственные травы, коих здесь стало в изобилии. Видно снизошла на гору с высоких небес божья благодать.
В ходе беседы мы спросили мужчину о том, знает ли он, что в окрестностях часовни можно увидеть начертанный на камне символ «креста». Мне дали понять, что ни о каких символах, нанесенных на камень, здесь никто не знает, да и интереса к этому здесь не может и быть. Нам с сыном предложили посетить часовню, и мы воспользовались этим. С мыслями о том, как все интересно, мы покинули территорию будущего мужского скита и направились к машине. Вот и все: цели достигнуты, задачи выполнены. Впереди — длительный процесс осмысления.
А нам пора домой, так как завтра – 1 ноября — у Ярослава День Рождение. Семь лет – это не шутка!
Путешествия продолжаются…
Ольга Горских, фото автора
