Бои под Сталинградом, на берегу великой реки Волги — самые кровопролитные бои. «200 дней и ночей непрерывных боев, неимоверного страдания населения города, стойкости и мужества его защитников. Отстоять город — было делом чести и солдата, и генерала, и рядового труженика».
В боях за Сталинград сражались и наши земляки — А.З. Епреков, П.С. Глебов, М.В. Красавин, И.А. Купрюхин, В.М. Сироткина и многие другие.
Командир 362 полка Г.И. Уханов писал: «С большой яростью сражались сибиряки, и массовый героизм они проявляли в битве на Волге. Ничего подобного я раньше не видел, хотя участвовал в гражданской войне и командовал полком в первые месяцы Отечественной войны под Смоленском. Сибиряки показывали себя как герои. Многие из них пали смертью храбрых в боях под Орловкой, Кузьмичами и Самофаловкой, где в честь их на братских могилах установлены памятники и обелиски. Пусть же над ними вечно сияет слава победителей в Сталинградской битве»
В честь победы в битве – в поход, ветераны!
Участникам Сталинградской битвы мы, ветераны Чемала, решили посвятить поход на вершину горы Безымянной, расположенной в северо-восточной части Чемала по руслу родника, недалеко от лога Кирпичного. Высота эта около ста метров, возможно, та же высота, что на Мамаевом кургане в Сталинграде.
Рано утром 3 февраля вместе с группой клуба «Горные тропы» я смело отправилась в горы. Хоть и дело привычное, в молодости не раз хожены горные тропы, но легкое сомнение все-таки засело в душе: «А выдержу ли?!…» и тут же от себя ответ: «Должна!.. Вперед!… Иди, ради памяти дедов, отцов, матерей, братьев и сестер». И вот, — первые возвышенности взяты «на ура», от этого стало веселее. Появилась гордость за себя, что еще не старая, но все было впереди. Мы медленно поднимались с одного холма на другой, временами останавливаясь, увидев что-то интересное, и в тот же миг снимали замеченное на фотоаппарат. Кругом «белая стена», снег и лес дремучий в зимней спячке. Тишина. Кругом ни единой живой души, не слышно пение птиц, стук дятла. Наконец-то пролетела, махнув крылом, одна единственная сорока-белобока, словно вражеский самолет «фокке-вульф», который высматривал очередную добычу. В такую минуту в группе нашлись запевалы и запели: «Ты не вейся, черный ворон, над моею головой. Ты добычи не дождешься, черный ворон, я не твой». Через секунду песню подхватили все, кто мог петь. Так мы и отогнали сороку. Птица улетела, стало тихо-тихо. Говорят, такая тишина стоит перед боем. Эту тишину нарушил внезапный треск, как будто палили из автомата. Мы повернули головы на звук, и каково было наше удивление, когда увидели Людмилу Петровну Астанкову, организатора клуба и походов, заядлую любительницу приключений! Уйдя на несколько метров вперед, она крушила под ногами сучки засохшего дерева в поисках подходящего костыля, чтобы легче было идти. А мы то думали – медведь проснулся?!…
— Людмила Петровна, Вы испугали нас. Что Вы делаете? Зимовать собрались?
— Смейтесь, смейтесь, посмотрю, как вы без костылей с горы будете спускаться. Советую и вам подобрать костыли. Впереди еще труднее. Да смотрите, чтобы концы были острые. Идите нога в ногу, след в след, — так легче идти по снегу. Не отставать!
Мы молча следовали ее приказам, порой отклоняясь от заданного маршрута.
С высоты птичьего полета была видна часть Чемала. «А как красиво! Вот здорово! Чемал-то как вырос»!- восхищалась я, едва успокоив дыхание. Мне хотелось кричать во всеуслышание, но воспитание на традициях своего народа запрещает кричать, шуметь на вершинах гор и перевалах. Так что я довольствовалась тем, что улыбаясь, тихо любовалась красотой природы.
Подъём всё выше и труднее, сердце чаще бьется, участилось дыхание. Ощущение, что силы на исходе, а еще топать и топать. Вот показался сплошной валежный лес, итог прошлых лесных пожаров. Поваленые, обгоревшие деревья лежали до конца нашего пути. Словно солдаты тех великих боев под Сталинградом, которые погибали, но за ними шли другие, и они победили. Победили и мы эту высоту. Я была довольна, что выдержала, что нахожусь на вершине горы высотой 100 метров. Так или нет, — не знаю, но Петровна сказала уверенно, что высота — 100 метров. Одолев эту высоту, мы пошли на спуск по склону горы и оказались в низине лога Кирпичный. Обрадовалась я, что испытания мои прошли, но не тут-то было. Получили мы задание от нашего командира – идти вверх по роднику и подняться на высоту Безымянной горы. Эта уже была настоящая разведка боем перед восхождением на гору Крестуха. Я еле-еле шла, ноги не слушались, но надо было идти вперёд и найти исток родника. Шли по снегу, по льду, по обрыву. Наконец-то мы у цели. Теперь наш путь — взятие Безымянной высоты. После маленького перерыва на отдых — снова в путь. Очень было трудно и тяжко. Меня так манило повернуть назад… Но, как вспомню, что поход Сталинградским бойцам посвящён, что им там было совсем несладко, я собирала последние силы и двигалась вперед.
Стали встречаться таежные «высотные» деревья — лиственница, кедр, которые гордо поднимались над нами и о чем-то шептались между собой, слегка покачиваясь от ветра. Мы обнимали их, фотографировались. Здесь мы увидели «следы неведомых зверей»: косули, зайца, а может, лисы и волка. Их не очень много, и было видно, что охотники туда похаживают.
Цель наша была достигнута. Высота была взята, и идти дальше нет смысла, сил и времени, да и снег местами попадался глубиной по пояс. Решили вернуться домой. Обратный путь тоже не легок. Спускались мы по склону горы, который выходит на опорный пункт Чемала. Спуск очень крутой. Там, где было не пройти, мы ползком двигались, под деревьями в наклон шли, если путь был перегорожен. Костыли не выдерживали и ломались, а мы все шли. Местами катились на «пятой точке». Многие порвали штаны. Мои сапоги продырявились, и ноги от попадания снега промокли. В ушах стоял звон, словно я получила контузию от взрыва снаряда, но была радость, что наконец-то идем домой. Последний марш — дорога по селу. Уставшие, но гордые, мы шли домой, а прохожие оглядывались на нас и недоумевали…
Как только открыла двери дома, меня затрясло от внутреннего жара, которого я не замечала на улице, мои ноги подкосились. Все тело ломило, я, словно раненный солдат, лежала и стонала от боли, а из глаз непроизвольно катились слезы. Несмотря на это, я гордилась тем, что мы посвятили свой поход юбилею Сталинградской битвы, — благодаря этому, наверное, мы выдержали такую нагрузку. Возможно, именно памятование о тяготах, в которых наши бойцы проявляли мужество и большую любовь к Родине, поднимало нас и вело в этом походе.
И это добровольное испытание себя на стойкость, на терпение на пределе возможностей, приблизило нас, участников «штурма Безымянной высоты» к сотой доли тяжести, которую испытывали бойцы далёкой Великой Отечественной войны.
С. Митькина
