Два года прошло с момента пожара, который уничтожил дом художника и профессионального альпиниста Бориса Суразакова в селе Аскат. Супруги Суразаковы успели спастись, но в огне погибла картинная галерея со всеми работами живописца, недешёвое альпинистское снаряжение. Потеряв на пороге 70-летнего юбилея практически всё, что имел, Борис Владимирович нашёл в себе мужество не опустить руки и жить дальше. При поддержке супруги Светланы Петровны и сыновей Аржана и Амыра он заново построил дом, но теперь уже в селе Верх-Барангол соседнего, Усть-Семинского сельского поселения. В Аскат, к тяжёлым воспоминаниям, художник возвращаться не хочет больше никогда.
Этой осенью картинная галерея была полностью воссоздана. Сегодня в экспозиции представлены восстановленные художником по памяти картины, а также те работы, которые на момент пожара находились у старшего сына, Аржана Суразакова и в Выставочном центре Федеральной службы безопасности РФ в г. Москва.
Пейзажи, которых «не бывает»
От большинства современных художников Бориса Суразакова отличает то, что на его работах чаще всего можно увидеть высокогорье — вершины Памира, Тянь-Шаня, наивысшую точку Катунского хребта – Белуху…
На большой высоте, там, где под чистым небом лежат вечные, ослепительно-сияющие снега под лучами солнца, особенно на заре или на закате мир обретает совершенно невероятную, непередаваемую словами красоту. «Цветовая гамма такая, что просто поражает воображение, — вспоминает художник. — Но моменты, которые хочется запечатлеть, порою приходится ждать несколько лет. В первые минуты на восходе солнца вершину горы не видно. Потом проходит пять, максимум, десять минут… и уже начинается утро. В считанные минуты мне нужно успеть сделать наброски, написать даже не этюд, а состояние, в которое вновь входишь дома и уже там продолжаешь свою работу».
Борису Владимировичу приходилось слышать от так называемых специалистов по искусству упрёки: якобы того, что изображено у него на картинах, просто не бывает. «Мы сами тут родились и не видели таких гор и ледников», — возмущались они. «Откуда им знать, что может увидеть профессиональный альпинист? — удивлялся Борис Владимирович. – Я никому ничего не буду доказывать».
Высоко в горах лютый холод и сильный ветер – постоянные спутники, не говоря уже о пропасти, простирающейся под ногами. «Редко где можно поставить палатку, — рассказывает художник. — Где-то сел, прислонился и уснул, а под утро просыпаешься весь во льду. Ледяной коркой покрыты волосы, тело, ноги».
На грани жизни и смерти
Часто художник, в обход всех правил, идёт на самые опасные места один, без напарника-альпиниста — не хочет быть ответственным за жизнь другого человека.
Там, где находит сюжеты для сотен своих полотен Борис Суразаков, каждый год гибнут люди. Он и сам падал в пропасть – десятки раз, но спасался по необъяснимой, невероятной причине, оказываясь на выступах гор целым и почти всегда невредимым. У него было чувство, что кто-то будто его поддерживает и легко направляет в безопасное место. «Думал, что погибну. Но скорость гасла, потихонечку раз – и опускался на спину или на бок. Долго лежал потом, очухивался. Страшно было вставать: а вдруг позвоночник сломан? Именно там, в горах, я понял, что существуют Духи, которые могут тебя спасти и защитить, — признаётся художник. — Однажды поздно вечером пришёл писать этюд и, торопясь, пожалел времени на то, чтобы поставить самостраховку. Понимал, что на опасном месте стою, но всё равно писал. Сделал шаг, чтобы осмотреть набросок… тут чувствую, что падаю — и кто-то меня поддерживает! И я по-алтайски говорю – jaaн быйан болзын, большое спасибо».
Поднимается Борис Владимирович на ледники почти ежегодно с 1974 года. До этого он, выпускник Новоалтайского художественного училища, учился в альплагерях: на Памире, Тянь-Шане, сдавая сложнейшие экзамены на каждом этапе обучения.
Был общественным спасателем, участвовал в спасательных работах. Есть в горах неофициальный закон: если стряслась беда, не жди, чтобы тебя звали, это стыд и позор, нужно самому идти и помогать. А работы у спасателей море, особенно, последние годы. Многие мечтают покорять вершины, но отчего-то не учатся альпинизму должным образом. Да и покорять-то, как убеждён Борис Владимирович, никого и ничего нельзя: покорять нужно свою лень и свои недостатки.
Однажды художник встретил в горах группу мужчин: подтянутых, в хорошей, дорогой высотной экипировке, но то, как они себя вели — раскованно, разнузданно, Борису Владимировичу показалось недобрым знаком. Говорит, тогда ещё подумал, останутся ли они в живых.
А через год приехал вновь на ледник и общие знакомые поведали ему, как закончился поход той самой группы. Дошли они до первой трещины, и один мужчина сорвался вниз. Кричал, просил о помощи. Те оставили его и отправились спускаться к лагерю спасателей. Несколько часов шли. Потом спасатели какое-то время поднимались… За это время упавший застыл насмерть. А ведь у той группы была рация, они могли выйти на связь со спасателями, сэкономить драгоценное время…
После недавнего восхождения на Большой Егизак на Памире — IV категория сложности из шести! — Борис Владимирович написал картину, где изобразил вершину горы с большим крестом. За год до этого на том же маршруте было восхождение шести мужчин. Позже их всех нашли разбившимися — на одной верёвке были. Вниз падать около километра… Подобная участь могла ждать и Бориса Суразакова, он тоже упал, но вновь чудом избежал гибели. Для него крест на вершине стал символом жизни. Если многие более ранние его работы будто наполнены мягким тёплым светом, то Большой Егизак изображен в суровых холодных, резких чертах.
«Ледники, горы, ущелья – особый, прекрасный, но сложный мир. Для меня они – как для христиан церковь, — признаёт художник. — Люди там совсем другие. Не зря Владимир Высоцкий написал песню про альпиниста. На восхождении мужчины видят, кто есть кто. Или что…»
Кто из вас лучше, кто хуже?
У Бориса Суразакова часто спрашивали, как он относится к тому или иному художнику, мол, чьи работы лучше? «А я им отвечал: кто из вас лучше, кто хуже? Все мы разные. Нужно уметь понимать это и ценить», — убеждён он.
Но среди многих учителей на первом месте для него всегда был Архип Иванович Куинджи. Более 60 лет назад тётя Бориса Владимировича Ольга, на тот момент — главный редактор издательства «Воениздат», отправляла семье будущего художника разнообразную литературу. Из неё пятиклассник Борис Суразаков узнал, что такое импрессионизм, там же увидел репродукции картин Архипа Куинджи, прочитал его статьи. «Кто ты такой, чтобы быть художником», — спрашивал он, школьник, себя тогда, но всё равно решил им стать — хотя бы для себя самого!
А сегодня по работам Бориса Владимировича учатся будущие живописцы. На основе деятельности художника доктором социологических наук, старшим научным сотрудником ФГБНУ «Институт художественного образования и культурологии Российской академии образования», г. Москва С.И. Григорьевым и соавторами подготовлено учебное пособие «Творчество Б.В. Суразакова в изучении и преподавании виталистской социологии духовной жизни».
Художник признаётся: вся его деятельность имеет цель утолить духовные, душевные стремления.
А ещё — оставить память о красоте вершин и ледников детям и правнукам.
Сыновей Аржана и Амыра художник брал с собой в горы на этюды с малых лет. Но не только на живописи воспитывались ребята. В семье Суразаковых слушали классическую музыку, читали сказания, сказки, легенды, в том числе, алтайские — «Маадай Кара», «Сартакпай». Случалась та или иная ситуация — читали вместе книгу с подобным сюжетом.
Родственники тогда удивлялись: зачем так требовательно относиться к детям? «Что за воспитание такое, чего ты от них добиваешься?», — слышал Борис Владимирович и отвечал: «Хочу, чтобы они были честными, грамотными, сильными!»
И они стали именно такими, какими хотел их видеть отец.
Аржан Суразаков учился в Америке, у него первая учёная степень доктора наук. Младший, Амыр Владимирович, в настоящее время получает образование в Германии.
***
Семья Суразаковых сердечно благодарит многих добрых людей – родных, знакомых и даже незнакомых, которые оказали денежную, материальную или моральную поддержку после пожара.
Сегодня Борис Суразаков продолжает работу по восстановлению сгоревших картин.
Среди ближайших планов Бориса Владимировича — поход на Актру. С сожалением он констатирует факт, что попасть к леднику становится всё сложнее, территории стали частными. Чтобы поставить палатку, нужно деньги заплатить. Впрочем, в 90-е годы деньги там у альпинистов и вовсе вымогали.
— Теперь, после всего пережитого, — завершает разговор художник, — стиль живописи будет жёстче. Романтика осталась позади…
P.S. Желающие посетить картинную галерею Б.В. Суразакова могут связаться с ним по тел. 8-913-999-13-67.
Ксения Тудуева
