Радость одна на всех

Кажется, это было так…
— Эй, Вахо, постой!
Я уже заходил в подъезд, но оглянулся на крик. Смотрю — у скамейки дядя Вася, сосед мой, маячит и рукой меня подзывает.
Я подошел. Видок у него был еще тот: рубашка непонятного цвета, седые волосы с одной стороны дыбом стоят, а с другой будто корова лизнула. Как тетя Шура умерла — все, покатился старик.
— Просьба у меня к тебе, — начал дядя Вася. — Завтра Пасха. Покрась мне три яичка луком, чтоб коричневые были. Соседи у нас в корпусе почти все новые. Не хочу их дергать. А ты свой, на моих глазах вырос, знаю, не откажешь.
— Зачем коричневые? — не понял я. — Война, что ли? Мама в красный цвет красит. Выходят ярко-красные, как в рекламе.
Руки у старика затряслись, Паркинсон у него уже лет десять.
— «Рекла-ама», — передразнил он меня. – Я же тебе говорю русским языком: мне коричневые яйца надо. Для меня цвет — главное. Я Нино помянуть хочу.
«Ясно, — соображаю, — откуда ветер дует».
— Что, дядь Вась, — говорю, — не терялись вы в свое время на женском фронте?
— Тьфу ты, — разозлился старик. — Я ему про Ивана, а он про болвана!
— Все, все, молчу, — я тормознул. — Будут вам коричневые яйца. Нет проблем. А что за Нино, если не секрет?
Дядя Вася смягчился:
— Это еще на фронте было. В 44-м воевала моя часть на Украине. И вот как-то весной смотрю: наша связистка Нино три яичка в котелке в луковой шелухе варит. Удивился я. «Чего, — говорю, — ты тут делаешь?» — «Сегодня Пасха, — отвечает, а сама вся сияет. — Вчера хотела покрасить, да не вышло».
Она тем временем выудила одно яичко, подала мне еще горячее в тряпке и говорит: «Кристе ахсдга!» — «Чего-чего?» — не понял я. Тогда я эти слова впервые услышал. Вот уж не думал — не гадал, Что после войны в Грузии осяду и буду слышать их каждый год.
А Нино мне со смехом переводит: «Христос воскрес!» — «Тише, — струхнул я за нее. — Вот политрук покажет тебе, кто воскрес». Она лишь рукой махнула: «Пускай, — говорит, — слышит. Сегодня день такой!»
– Красивая была? — поинтересовался я.
Дядя Вася помедлил, пожевал губами, оценивая:
— Обыкновенная. Невысокая, глаза задумчивые.
— Ну а дальше что было? — поторопил я его, ожидая развития «лав стори».
Старик поднял на меня подслеповатые глаза в красных прожилках и глухо закончил:
— В тот день ее немецкий снайпер застрелил.
Я закашлялся. Что называется, «не ждали».
Дядя Вася помолчал немного, потом сказал:
— Этой ночью видел ее во сне, как тебя сейчас. Будто стоит передо мной и коричневое яйцо мне протягивает: «Христос воскресе!» И я ей точно такое же даю и в ответ: «Воистину воскресе!»
Окончание следует
На фото: икона святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии

Pages: 1 2